В сладком плену - Страница 36

Полностью игнорируя герцога, Виола прошла вместе с ним по коридору, миновала потрясающий вестибюль и углубилась в его великолепный дом. Когда они подходили к гостиной, она услышала голоса, сливавшиеся как будто в праздничный гул, потом низкий мужской смех. Виола инстинктивно замедлила шаг и остановилась, немного не доходя до двери.

— Сколько людей у вас сегодня?

Ян повернулся к ней.

— С нами десять, но позднее может появиться еще несколько человек.

Багровея, Виола метнула в него испепеляющий взгляд.

— И как вы намерены объяснить мое участие в этом фарсе, ваша светлость?

Герцог потер щеки ладонью.

— Это зависит от вас, Виола. Пока что вы просто моя гостья, как и все остальные.

Быстро выдохнув, она сердито спросила:

— Что вы задумали?

Ян улыбнулся.

— Не хочу портить сюрприз, милая.

— Не называйте меня так, — шикнула она.

Ничуть не смутившись, герцог потянулся к двери и опустил ручку, затем шагнул в сторону и жестом предложил Виоле войти.

В первые мгновения ее ошеломила сама комната, почти такая же сказочная, как зеленый салон. На убранство, одновременно элегантное и изощренное, не пожалели денег. В насыщенные оттенки красного вплеталась позолота, темно-коричневая дубовая мебель великолепно сочеталась с алыми канапе, креслами и драпировками, роскошные персидские ковры пестрели витиеватыми узорами, с золоченого потолка свисали две огромные хрустальные люстры, а на каждой закрытой обоями стене красовались изысканные картины. Однако восхищение этой красотой быстро превратилось в тревогу, стоило Виоле, наконец, обратить внимание на гостей. Сцена вызвала у нее странную смесь изумления и предвкушения чего-то важного. Для такого скромного собрания герцог Чэтвин накрыл довольно богатый стол закусок, распространявший по всей гостиной запахи мясных деликатесов и выпечки. Кроме того, на противоположной стороне комнаты выстроился ряд лакеев, наливавших гостям шампанское. А прямо рядом с массивной каминной полкой и холодным очагом возвышался мольберт с рисунком Бартлетта-Джеймса. Картину пока закрывал черный бархат, но стоило сделать легкое движение, и полотно откроется для всеобщего обозрения.

У Виолы вдруг возникло чувство, что это ее выставили напоказ. Из тех приглашенных, кто уже явился, она большинство знала лично, а об остальных была наслышана как о ведущих представителях художественной богемы Лондона. При их с герцогом появлении разговоры мгновенно стихли, и к ним обратились взгляды, выражавшие различную степень любопытства.

— Леди и джентльмены, — сказал Чэтвин, входя в комнату, — уверен, все вы знаете леди Чешир, поистине выдающуюся художницу, которая любезно приняла мое приглашение провести вместе с нами этот вечер. — Он повернулся к Виоле с улыбкой, которая не отразилась в его взгляде. — Разумеется, вы знакомы с лордом Фэйрборном, мистером Уитменом из Лондонского музея искусств, лордом и леди Брисбен, лордом и леди Фримонт и мистером и миссис Стэнфорд Куикен. Куикены только что вернулись из Европы и привезли несколько замечательных французских работ, которые пополнят их коллекцию.

Куикенов Виола никогда раньше не видела, но со всеми гостями, как и подобает, обменялась любезностями.

— Кроме всего прочего, мистер Куикен является одним из лучших в Англии специалистов по установлению подлинности, — непринужденно добавил герцог. — Его опыт нам сегодня пригодится.

Смятение охватило Виолу, а следом на сердце камнем легло предчувствие дурного.

Герцог заметил ее смущение и пояснил:

— Хочу убедиться, что картина, которую я только что приобрел, действительно является оригиналом, а не подделкой.

Глаза Виолы расширились от шока; на щеках запылал румянец негодования. По всей видимости, герцог ожидал такой реакции, ибо он тут же перевел на нее насмешливый взгляд, провоцируя рассыпаться в извинениях, бросить ему вызов при всех или же с позором удалиться.

Но вместо того чтобы потакать желаниям Яна, Виола подавила рвущийся из груди гневный возглас и с непревзойденным самообладанием оторвала взгляд от его сверлящих глаз, чтобы мягко улыбнуться гостям.

— Для меня большая честь находиться в обществе таких выдающихся ценителей искусства, — проговорила она голосом, показавшимся ей скрипучим и сухим. Реплика была нелепой, однако наглость Чэтвина, вообразившего, будто она рисует поддельные картины, буквально выбила у нее почву из-под ног.

К счастью, один из лакеев спас Виолу от неловкой паузы, объявив, что закуски уже подаются на буфетную стойку. Кое-кто немедля направился за едой.

Лукас Вольф, герцог Фэйрборн, напротив, подошел к Виоле.

— Приятно снова видеть вас, леди Чешир, — сказал он, слегка опустив голову в поклоне.

Виола сделала реверанс.

— Взаимно, ваша светлость.

— И выглядите вы, как всегда великолепно, — добавил Майлз Уитмен, подходя к ней и протягивая бокал шампанского. — Осмелюсь заявить, что из всех нас вы также самая талантливая. Понятия не имел, что вы к нам присоединитесь.

Виола улыбнулась и с благодарностью отпила из бокала.

Уитмен, смотритель Лондонского музея современного искусства, женился бы на ней хоть завтра, ради одного только престижа, прояви она к нему хоть каплю интереса. Обоих мужчин Виола в последний раз видела на вечеринке у Изабеллы, и, в то время как Фэйрборн обнаруживал к ней лишь легкий интерес, Уитмен опять глазел на нее с глупой улыбкой на круглом, немолодом лице, поглаживал редеющие намасленные волосы и облизывал губы, словно поджидал случая укусить ее за шею.